"Сказка о цветке" Олег Игорьин

Черная грудь земли почти не дышала под толстым белым покрывалом холодного снега. Земля крепко и неподвижно, чуть съежившись, спала. Что ей снилось? Теплое солнце? Зеленая трава? Вкусный дождик? Или затоптанные дороги, бензиновый и пластмассовый налет? Что может сниться земле зимой?
Сон становился прозрачней и тоньше. Что-то уже тревожило землю и заставляло просыпаться. Легкое, почти незаметное потягивание возникало под белоснежным одеялом.
Вскоре одеяло задырявило, и через рвано-подтаившие прорехи стало обнажаться тело земли.
Просыпаться не очень-то и хотелось, но и спать уже надоело. Захотелось настоящего тепла, а не подснежного.
В одну из таких черных, корявых пупырчато-кружевных прорех снежного одеяла однажды откуда-то сверху коснулось что-то теплое: то ли яркий солнечный луч, пробившийся на мгновенье сквозь тяжелые темно-серые тучи, то ли перст Судьбы.
Жизнь и любовь вошли в землю. Земля почувствовала себя матерью: в ней стала зарождаться новая жизнь.
Маленькое невзрачное существо, лежавшее неподвижно и казавшееся ненужным и мертвым, вдруг ожило. Оно стало расти верх и тянуться к свету из темноты утробы.
- Ой! – удивился бледный, невзрачный росток, слегка появившись из земли.
То, что он увидел, было непривычно. Было необычно светло и еще что-то. Но что, он не мог выразить. В его малюсенькой жизни такого еще не было, и он не знал, что это такое.
Он не знал, что это жизнь. И сейчас она становилась прекрасной и неожиданной.
- Ты самый красивый! – сказала ему мать-земля, улыбнувшись.
- Правда? – удивился он, обрадовавшись и поверив – ведь матери не врут.
Земля вздохнула и, подставив бока, сладостно и умиротворенно грелась на солнышке, которое с каждым днем грело все теплее и теплее.
И росток становился с каждым днем выше и крепче. Исчезла бледность и желтость. Мир удивлял и радовал его.
Не сказать, что все было хорошо в его небольшой жизни: то легкий ночной морозец слегка заставит съежиться и испугаться, то какая-нибудь вредная козявка, пробегающая или проползающая мимо, укусит его и побежит или поползет дальше. А иногда, что было страшнее всего, чей-то тяжелый ботинок ступит рядом, уплотнив мягкую и рыхлую почву матери–земли, от которого она легонько, почти незаметно, охнет.
«Какой удивительный мир!» - думал росточек, становясь все больше, выше и познавая мир.
И однажды он почувствовал, как что-то происходит в нем. Он не знал, что из маленького росточка он превратился в цветок.
К этому времени у него уже были крепкий ствол, крепкие листья. Легкая детская пушистость сменилась твердостью и гладкостью. Он стал видеть дальше, чем окружающая его трава. Ему хотелось что-то сделать необычное, непривычное. Ему захотелось закричать или как-то показать себя, чтобы все увидели и тоже полюбили его, как мать-земля.
- Что ты можешь дать миру? – спрашивали его.
- Ты можешь дать зерно? – спросил золотой колос, поглаживая усы.
- Нет, - отвечал цветок.
- Ты можешь дать твердый и вкусный корень? – спросила оранжевая морковь, зашевелив мягкими зелеными веточками.
- Нет, - и ей ответил цветок.
- Ты можешь дать плоды, - зашумели разные овощи, показывая свои блестящие бока.
- Нет.
- Может быть, у тебя есть целебные листья? – посочувствовала мягкая трава.
- И этого я не могу дать, - грустно сказал цветок. - Ничего этого я дать не могу.
- Зачем же ты нужен? – удивились все.
Цветок не знал, что ответить. Он опечалился. И тут он вспомнил слова матери-земли: «Ты самый красивый»
- Я могу дать красоту! – ответил он всем.
- Красоту? – удивились все. - Кому нужна твоя красота? Она никому не нужна.
Цветок огорчился и подумал: «Может быть, действительно, никому не нужна моя красота?»
- Ты самый красивый! – сказала ему мать-земля.
И он успокоился.
Однажды цветок увидел такое, отчего он замер в восхищении и забыл обо всем на свете. Неземное существо божественной красоты двигалось по воздуху, слегка шевеля трепетными парусами крыльев. Ни один художник в мире (даже один мой хороший и гордый знакомый художник – только тссс! – это между нами!) не смог бы нарисовать так прекрасно и радужно.
Это была красивая и премиленькая бабочка. Она, как и все молоденькие и миленькие особы, не спеша прогуливалась и наслаждалась восхищенными взглядами. У прекрасной бабочки была маленькая головка и распрекрасные крылья.
Цветок сразу же влюбился в нее.
- Я люблю тебя, - сказал он бабочке.
Она затрепетала своими прекрасными крылышками-парусами и даже слегка присела на краешек его лепестков, аккуратно сложив крылышки.
Цветок так влюблено смотрел на нее и так был счастлив, что она рядом с ним, что забыл все слова и только был рад видеть ее.
Прекрасная бабочка посидела немного, подвигала крылышками в разные стороны, чтобы была видна ее красота, немного поскучала, даже стала разглядывать маникюр, затем зевнула и произнесла:
- Какой-то цветок не такой.
И, чуть наморщив лобик на маленькой головке, сказала:
- У тебя неправильная красота, - улыбнулась она своей милой улыбкой.
При этом она посмотрел по сторонам и захотела увидеть, как на это отреагируют другие. Ей нравилось, когда все замирало и слушало ее в восхищении. Она даже немного смущенно и кокетливо покраснела.
- Неправильная красота, - повторили вокруг и добавили, - цветок тоже неправильный.
А некоторые даже презрительно отвернулись.
Бабочка опять мило улыбнулась и полетела по своим бабочкиным делам.
- Я люблю тебя, - только и успел сказать ей вслед цветок.
Ночью цветок плакал, а наутро на его лепестках были слезы, которые все принимали за капельки росы - горькие слезы за капельки росы.
Днем от сильной любви стал издавать такой неповторимый и сладкий аромат, от которого все были в восторге. Но не могли ему это сказать, потому что он был неправильный.
- Это приторный аромат, - говорили все вслух, но тайно наслаждались им.
А пролетающая мимо желто-черная пчела сказала:
- Ну и что, что он неправильный, зато у него есть нектар.
И она деловито и ловко собирала нектар, быстро перебирая своими маленькими корявыми черными лапками.
А, набравши нектара, довольная и жужжащая (вот так: «жжжжжж») полетела домой в свой большой и деловой улей, в котором вносила свой вклад в общее дело.
Прекрасная бабочка все также летала и порхала вокруг цветка и, казалось, совсем не замечала его.
- Я люблю тебя, - говорил цветок каждое утро, просыпаясь и раскрывая бутон. Он был нежный и очень живой.
- Я люблю тебя, - говорил цветок каждый вечер, засыпая и закрывая бутон.
Но однажды, то ли из-за того, что подул северный холодный ветер, то ли потому что солнышко скрылось в тучах, то ли еще из-за чего-то, возможно, у нее было плохое настроение из-за того, что радужные крылышки-паруса поблекли, прекрасная бабочка подлетела к цветку и, сев на него, - отчего он в цветочном восторге замер – она сказала:
- Я не люблю тебя. Ты неправильный.
И быстро улетела, не оглядываясь. Плохое всегда делается без оглядки.
- Я люблю тебя, - только и успел сказать он ей вслед, роняя на землю свои лепестки.
Но прекрасная бабочка летала где-то вдалеке и уже совсем не обращала на него внимания.
«Ей не нужна моя любовь, - горестно подумал цветок. - Зачем ей моя любовь?..» - и он завял, потому что не мог жить без любви.
А когда он исчез, всем, почему-то, стало скучно без его неправильной красоты.
-Ах! Все-таки это был красивый цветок, - сказал кто-то, слегка подумав. Возможно, это была пчелка… А может быть, морковка… А может быть… А может быть… Ну, вообщем, кто угодно. Главное – это было сказано!
- Да! Да! – решили все. – Это был красивый цветок!
- Давайте мы его увековечим! Мы сделаем его больше, выше. Мы сделаем так, чтоб его было видно отовсюду! Мы будем гордиться им! И обсадим вокруг монумента много красивых цветов, чтобы он выглядел красивее!
Да! Это был большой каменный цветок. Он был создан из серого крепчайшего камня, отполированного и отшлифованного. И когда солнце светило, то на него было тяжело смотреть, так он блестел. Этот каменный цветок уже не качался на ветру. Ему были не страшны ни жаркое солнце, ни злой ветер, ни лютый холод. Его уже никто не мог ни сломать, ни растоптать, ни укусить. И он возвышался над морем красивых цветов, завидующим его высоте. На нем, как и на живом, тоже бывали капли воды. Но они быстро высыхали на камне и не блестели так радужно, как на живом. Они были бесцветными, недолгими и уже не напоминали слезы. Иногда к каменному цветку прилетали птицы и пели свои прекрасные песни.
И какая-то красивая радужная бабочка, так напоминающая бабочку с крылышками-парусами, часто прилетала сюда и, сложив крылья, трепетно сидела на нем, пока камень не нагревался, и от него не становилось жарко. Тогда она с досадой улетала.
А каменный цветок так и стоял, ведь ему было все равно.