О чем говорят цветы

Тот день Льюис помнил, как сон.
Тогда он убежал далеко в лес, чтобы только побыть одному. И вдруг вышел на чудесную поляну у подножия холма. В центре поляны брал начало маленький светлый ручеек. Льюис коснулся воды - она была очень холодна.
Был май. Воздух еще не был согрет лучами летнего солнца; не зеленела трава. Но рядом с тем местом, откуда бил родник, рос цветок. Это был розовый тюльпан, такой, каких нигде не увидишь – огромный; его тонкие лепестки, казалось, светились… цветок был столь нереален, что Льюис протянул руку, чтобы коснуться его – но от легчайшего прикосновения цветок вдруг сломался.
Мальчик отнес его домой, и целый месяц его жизни был связан с тюльпаном. Удивительно долго жил чудесный цветок, принесенный, казалось, из сказки; и каждый вечер, глядя на него, Льюис боялся, что этот вечер станет последним.
И, конечно же, один из вечеров, должен был принести Льюису горечь утраты. Всего за день цветок вдруг увял, его лепестки сморщились и упали на стол.
Льюис не мог просто так выбросить его. Вечером он прикрыл цветок платком, собираясь утром отнести его на место, где тот родился.

Проснувшись утром, он первым делом подошел к столику, чтобы забрать цветок. Но тюльпана на столе не было. Льюис поднял платок и обнаружил под ним что-то маленькое, золотисто-розовое. Он хотел взять это что-то со стола, чтобы рассмотреть поближе, но оно вдруг зашевелилось и, протянув ручки едва сантиметровой длины, отвело его пальцы. Льюис оцепенел.
«Нечто» оказалось очень маленьким ребенком (судя по пропорциям, лет трех-пяти) в розовой одежде (будто бы из лепестков тюльпана) и с длинными (в полтора раза больше его самого) волосами чистого золотого цвета. Длина волос заставляла сделать предположение, что это девочка, хотя, конечно же, нельзя было с уверенностью сказать даже, что существо на самом деле является уменьшенной копией человека, не рассмотрев его с помощью, например, увеличительного стекла (какая мысль и мелькнула у Льюиса).
Но больше всего его поразило другое, а именно – две пары прозрачных крылышек за спиной этого существа, принадлежавших, похоже, очень крупной стрекозе.
«Существо», не обращая на Льюиса ни малейшего внимания, село и начало расчесывать свои волосы.
-Вы… кто? – спросил, Льюис, не выдержав молчания. К его удивлению, «существо» немедленно ответило, хотя и довольно странно:
-А ты? – и, похоже, ждало ответа.
Разговор, таким образом, зашел в тупик. Ни Льюис, ни его гость не понимали, чего они друг от друга хотят. Наконец, Льюис выдавил:
-Меня зовут Льюис.
-А как по-твоему могут звать меня, если меня вчера еще не существовало?
-Не знаю… а Вы откуда?
-Как я могу знать? – ответило «существо» недовольно.
«Скверная привычка – отвечать вопросом на вопрос», - подумал Льюис.
-Но если я и правда не знаю?! – возмутилось «существо». – А сам-то знаешь?
-Откуда я могу знать, откуда Вы появились?!
-А еще говоришь, что не хорошо отвечать вопросом на вопрос!
«Ну, я-то, по крайней мере, знаю, откуда я сам появился», - подумал Льюис, не начиная бессмысленного спора.
-Никогда не поверю, что ты сам догадался, - сказало «существо».
Льюис только сейчас понял, что две его не произнесенные вслух реплики включились в диалог точно так же, как и произнесенные.
-Вы читаете мысли?
-А как ты сам думаешь?
У Льюиса лопнуло терпение:
-Так. Попробуем сначала и по порядку. Первое: Вы человек?
-Очевидно, меня нельзя так назвать.
Начало обнадеживало. Хоть что-то конкретное.
-А кто Вы тогда?
-А как бы Вы сами меня назвали?
-Нет, это и в самом деле скверная привычка!
-Все вещи, - проницательно заметило «существо», - получили название от людей. У природы нет имени.
-Ну, ладно… Вы растение, животное или минерал? Что-нибудь из трех.
-Не знаю… наверное, я – как цветок…
-Значит, растение?
-Может быть. Тебе лучше знать.
Льюис махнул рукой:
-Как к Вам обращаться? Вы хотя бы какого рода?
-А ты?
-С утра был мужского.
-Тогда я с утра буду женского. А к вечеру – посмотрим.
По всей видимости, добиться что-либо у существа, которое всерьез интересовало только состояние его прически, чего-нибудь внятного было невозможно. Льюис собрался было просто уйти, но тут «существо» само заговорило с ним:
-Льюис, разве так уж и важно, кто я? Да, твой язык бессилен это выразить: люди не дали мне имени, потому что в мире нет, не было и, наверное, не будет таких, как я. Ты вызвал меня к жизни, полюбив цветок.
Льюис остановился и присел на диван:
-Теперь я понял. Сразу бы так.
-Я не знала этого раньше.
-Ты не поверишь… - начал Льюис.
-Поверю.
-…я тысячу раз просил у цветка, чтобы он не умирал… но он умер.
-И тогда появилась я?
-Да.
Льюис не знал, что сказать еще. Некоторое время они молчали, затем его гостья сказала:
-Я не буду мешать тебе. Если ты уйдешь, я буду ждать. Если тебе нечего сказать, не говори.
-Да, конечно… ты же читаешь мысли.
-Я их не читаю… как бы это объяснить? Я просто знаю…
-Ты не будешь скучать, оставаясь одна?
-А разве цветы когда-нибудь скучают?
-Я не знаю.

-Льюис, Льюис! Смотри, как я выросла!
Фея (так ее стал называть Льюис, за отсутствием иных ассоциаций) поставила рядом с собой линейку. Действительно, она прибавила более сантиметра.
-Что я могу сказать? – ответил ей Льюис. – Ты очень быстро растешь.
-Это потому, что на улице весна, - Фея пробежала по столу и перепрыгнула с него на подоконник (несмотря на внушительный размах крыльев, летать она не умела); прижалась к стеклу. – Ты только посмотри, это дерево тоже зазеленело, а ведь вчера было еще серым! Пойдем гулять, Льюис! Ну, пойдем!
Льюис вздохнул. Он долго избегал этого разговора. Но теперь, кажется, время пришло:
-Нельзя, - сказал он, - я боюсь. Люди не должны видеть тебя.
Фея звонко рассмеялась:
-Только-то? Только эта причина? Неужели ты думаешь, что другие люди могут увидеть меня?
-А разве нет? – Льюис, похоже, перенял манеру беседы Феи.
Для той ответ, похоже, был само собой разумеющимся:
-Разве может быть по-иному? Разве не для тебя я появилась на свет?
После такого откровенного признания Льюис не знал, что и возразить:
-Раз ты так считаешь… пойдем. Но будь осторожна.
Хотя лицо Феи было размером всего несколько миллиметров, но Льюис был готов поклясться, что Фея снисходительно улыбнулась.
По протянутой руке Фея забежала на плечо Льюиса и села.
-Пойдем, - сказала она ему на ухо.
-Ты не упадешь?
-Нет.
Нельзя сказать, что Фея была тяжелой – весила она едва ли больше булавки – но Льюис чувствовал ее вес даже через одежду.
«Мы связаны», - неожиданно подумал он.
-Ты так думаешь? – спросила немедленно Фея.
-Мне показалось так.
-Да… - Фею, как правило, переставал интересовать разговор, в котором не получалось спрашивать, - а людей много?
-Очень много.
-Больше, чем звезд?
На это Льюис не мог дать ответа.
-Не знаю. Едва ли… если бы я знал, сколько звезд…
Фея ответила мечтательно:
-Их очень много… ты знаешь, сегодня утром, когда я проснулась, где-то вспыхнула новая звезда.
-Откуда ты знаешь?
-А ты не почувствовал? У тебя есть братья или сестры?
-Причем тут это? – удивился Льюис. - Много. Особенно сестер.
-При том, что… а! Ай! – заговорившись, Льюис споткнулся; Фея соскользнула с его плеча. Но крылья не дали ей упасть: ее падение превратилось в медленное планирование.
-Ого! – воскликнула она и вдруг сложила крыльям. Вопреки всяким ожиданиям, после этого она вдруг с невероятной скоростью взмыла вверх, на плечо Льюиса. Тот даже растеряться не успел:
-Ты не ушиблась?
-Я могу летать! – воскликнула Фея и через мгновение оказалась уже у глаз Льюиса.
«Как луч света», - подумал тот.
Фея, похоже, была очень рада тому, что научилась летать, но Льюиса эта новая способность немного огорчила. Он не мог выразить того, что чувствовал, словами… она будто бы стала еще более неуловимой и сказочной, и он начал бояться потерять ее, как некогда боялся потерять цветок, давший ей жизнь.
Фея почувствовала его огорчение. Она шепнула ему:
-Не бойся… я не покину тебя.
Льюис кивнул и проглотил набежавшие вдруг слезы.

…-Я не могу позволить тебе быть одной, - говорил Льюис, - ты такая маленькая и беззащитная!
-Это только так кажется! Льюис, я уже выросла, разве ты не видишь? Я могу о себе позаботиться!
В первый раз Фея говорила с Льюисом не вопросительно, а утвердительно, и это его обезоруживало. Она и в самом деле будто бы стала старше, но характер ее изменился не так сильно, как внешность – она разве что стала несколько своевольной… и, несмотря на пятисантиметровый рост, начала иногда проявлять свой упорный характер…
-Как хочешь, - махнул рукой Льюис, обидевшись, - лети куда угодно.
-Вот спасибо! – Фея исчезла. Она летала так быстро, что Льюис, как правило, не замечал ее движения (видел только, откуда она улетела и куда прилетела). Казалось, столь быстрое существо невозможно поймать, но Льюис-то знал, что Фея очень легко может задуматься или даже заснуть, присев где-нибудь…
Он бы не запрещал ей летать одной, если бы был уверен, что люди ее не видят. Но недавно он заметил: Фея светится (днем почти незаметно). Он боялся, что ее свечение наведет на нее кого-нибудь, кто может причинить ей зло…
Фея улетела на луг. Здесь она чувствовала себя так хорошо, как ни в каком другом месте. Присев на высокую травинку, она огляделась и стала наблюдать за человеком, гуляющим неподалеку без какой-либо определенной цели.
«А ведь у него не все хорошо в жизни», - подумала Фея, уловив какую-то темную нотку в его сознании.
Человек присел и посмотрел на маленький цветок. Было еще утро; земля не согрелась; лепестки были плотно сомкнуты. Человек смотрел на цветок долго. Фея думала, что человек сорвет растение, но он этого не сделал. Он увидел красивую бабочку и пошел за ней.
«Чудак, - подумала Фея, - но он мне нравится».
Ее глаза закрылись. Как только луч солнца коснулся травинки, на которой она лежала ее, как всегда, сморил сон. Она много спала. Почти всегда, когда не разговаривала или причесывалась. Но снов ей почему-то не снилось.
Ее разбудил звон. Звон стекла. Стекла, закрывшего от нее солнце.
Она испугалась. Растерялась. Она была готова, как бабочка, бессмысленно биться о стенки сосуда, в который ее заточили. Но она не была бабочкой, и, стоило ей коснуться стекла, как оно вдруг покрылось трещинами и рассыпалось на тысячи осколков…
-…Фея! Фея! – это был голос Льюиса.
Фея полетела к нему. Оказавшись на его плече, она сразу же успокоилась:
-Как ты меня нашел?
-Не знаю. Я хотел извиниться. Я вел себя, как ребенок.
«А ты и есть ребенок», - подумала Фея.
-Я не обиделась, - сказала она, - я тоже многого не понимаю. Прости и ты меня.
В этот момент Фея увидела, что человек, за которым она наблюдала до того, как заснула, возвращается на луг. Он направлялся как раз к тому месту, где спала Фея, и она с горечь подумала, что слишком доверчива и легкомысленна.
-Кто это? – спросил Льюис (он научился угадывать, куда смотрит Фея).
-Не знаю, - ответила Фея, - спроси у него.

Льюис послушно пошел к человеку, который тем временем изучал осколки своего стакана, буквально стертого в пыль неведомой силой.
-Кто Вы? – спросил Льюис.
Человек посмотрел на него невидящим взглядом.
-Что-то случилось? Вы что-то ищете? – задал Льюис еще несколько вопросов.
Будто бы оковы упали с человека. Его взгляд прояснился, и он засмеялся:
-Мне показалось, что я увидел чудо, - сказал он, - и, Вы не поверите, захотел его поймать…
«Это ты сделала?» - подумал Льюис, зная, что Фея услышит.
-Что?
«Ты разбила стакан?»
-Не я. Я не знаю, как это получилось.
-Что это за осколки? – спросил Льюис у человека.
-Сказки нельзя поймать, - улыбнулся человек, - только я об этом не подумал.
Фея тем временем делала какие-то жесты, и, наконец, добилась того, чего хотела: на плечо Льюиса рядом с ней прилетела большая бабочка.
-Мы с этим человеком больше не встретимся, - сказала Фея Льюису, - я хочу сделать ему подарок. Эта бабочка будет навещать его каждое утро.
«Это хороший подарок. Но ведь зимой она все равно умрет?..»

-Почему ты так полюбила этот луг? – спросил Льюис у Феи.
-Здесь я в окружении братьев и сестер и могу говорить с ними… посмотри, сколько цветов!
-Они умеют говорить?
-Наверное. Но не со всеми.
-А с кем? Можно ли понять, о чем они говорят?
-Они никогда не заговорят с тобой первыми. Чтобы цветок заговорил с тобой, нужно его полюбить. Смотри, - Фея подлетела к маленькому цветочку, прячущемуся от утреннего холода, - не бойся, это я… твоя сестренка… ну, маленький… вот так… тебе уже тепло и совсем не страшно…
К удивлению Льюиса, цветок раскрылся и посмотрел на Фею желтым глазком, сначала недоверчиво, а потом весело. И на мгновение мальчику показалось, что он слышит, о чем говорят цветы, что весь луг наполнился их голосами. Лишь на мгновение. И он так и не успел понять ничего из их слов.

Льюис вернулся домой слегка расстроенный. Фея заметила это, хотя Льюис и пытался казаться веселым.
-Что с тобой случилось?
Льюис знал: если Фея задала вопрос, то нельзя ей не ответить. Не ответишь сам – ответят твои мысли. И не всегда то, что ответил бы ты.
-Не со мной. В лесу был пожар. Несколько десятков старых деревьев сгорело, а о цветах и говорить нечего. Раньше я никогда не жалел деревья, а сейчас… они ведь твои братья.
-Как грустно… пойдем туда. Я хочу с ними попрощаться.
Хотя Льюис и не хотел приводить ее на пожарище – он знал, что она расстроится – но не мог не выполнить ее просьбы. Фея встала на покрытую пеплом землю и ничего не говорила.
-Не расстраивайся сильно, - сказал Льюис, - в мире, наверное, происходит много пожаров, и ты ничего не можешь с этим сделать.
-Но разве людям не грустно, когда умирают их близкие? – спросила Фея. Она подлетела к обгоревшему дереву и прижалась к коре.
Льюис понял, что она плачет. «Я отдал бы все, лишь бы она не плакала!»
И стоило ему так подумать, как мир вокруг изменился. Пепел поднялся в воздух и обрел форму. Уголь ожил, и поднялись иссушенные жаром цветы. Фея, похоже, сама удивленная, отпрянула от ожившего дерева. Ничто не напоминало о пожаре.
-Что ты сделала? – спросил Льюис.
-Это не я, - ответила Фея.
-Кто же?
-Я услышала голоса… миллиарды голосов. Это были мои братья и сестры. Они сказали мне: «Мы сделаем для тебя все, что можем, только не плачь». И это случилось…
-Но разве кто-то может сделать такое? – спросил Льюис и вдруг понял: может. Может сделать неизмеримо больше, чем было сделано.
«А ведь если я чего-нибудь у нее попрошу, она сделает», - подумал он о Фее и осознал, какая огромная сила, для которой Земля – лишь пылинка, дана ему. Но он не понимал, почему эта сила дана именно ему. И еще он знал, что никогда ей не воспользуется, и что чудо не коснется никого, кроме него самого.
А еще он испугался, на мгновение испугался Феи. Точнее, тех, кто готов был сделать все для нее.
Миллиарды звезд смотрели на землю.

Пришел день, когда Фея вдруг подумала: «Пора уйти». Весь мир изменился, и сама она стала другой. Она слишком привязалась к человеческому существу, и это не прошло даром: цветок задумался о смысле жизни. А раз так – он уже не был цветком. В тихом отчаянии летела она по ночному городу, стучалась в окна, залетала в дома, но никто не видел ее, и она боялась: некому будет утешить Льюиса, когда она исчезнет. Ее братья и сестры были рядом, но что могли сделать они? Просто исполнить желания цветка. Но не человека.
Даже дети не видели ее. Никто в целом мире не мог понять, о чем говорят цветы. Даже не понять – Фея подумала, что это не главное, - а просто услышать их голоса.
«А может быть, мне все просто снится? Что тогда будет, если я проснусь?» - подумала Фея и улыбнулась. Стоило ей задуматься о будущем (чего никогда не делают цветы, она знала), как оно стало осязаемым, как мечта. И больше она не боялась за Льюиса, хотя и знала: его счастье будет неуловимым и недолговечным, как чудо, как сон. Ведь был же он счастлив, найдя цветок, хотя и знал: цветы недолговечны…
…-Я не хочу терять тебя.
-Ты уже меня потерял и знаешь это.
-Ты же еще так молода!
-Цветы не взрослеют и не стареют для тех, кто их любит. Они умирают.
И Льюис знал, что она права. Наверное, зря она задавала столько вопросов, пока была еще маленькой. А теперь… он знал ее тайну: она уже не слышит голоса цветов, как он. Она стала слишком мудра – и покинула его.
-Обещай одно. Отнеси меня туда, где я родилась. И ручей на той поляне всегда будет холодным и чистым-чистым, что бы ни случилось в мире. Пока светят звезды.

На следующее утро под платком лежали лишь сморщенные лепестки тюльпана.
Льюис не знал, приснилось ему все или было на самом деле. Тем более что звали его вовсе не Льюис.
«Может быть, это приснилось ей?» - подумал ребенок, и сам не понял своих мыслей. Да он и не пытался поймать сказку, промелькнувшую мимо него. Отнеся лепестки к ручью, он быстро забыл обо всем – сны недолговечны. А вскоре он забыл и о том, что…
…На одной из миллионов полян мира каждую весну, рано-рано в мае, цветет красивый розовый тюльпан. И рядом с ним течет ручей. Как и цветок, в общем-то, ничем не примечательный. Но тот, кто любит, узнает его: он веселый, всегда холодный и чистый-чистый...